РОДНИК.

Вышли мы на ту стоянку просто, буднично. Девять лет назад я был здесь, с другой группой, тоже зимой. Та же избушка на взгорке, следы костра возле, тропинка вниз, к замерзшей горной реке, к проруби - все как будто ходил здесь каждый день. Только избушка вроде бы успела немного покоситься и стала чуть меньше… А может, просто кажется…?
Место здесь бойкое. До пятисот групп за год проходит через Камень. И почти все останавливаются. Вот и сейчас второй день стоят две группы, делают "радиалки" на вершины. Встанем и мы - места хватит. Не на нарах - так под нарами. Или просто разобьем палатку рядом. Неожиданные встречи, жаркие споры через пять минут после знакомства, расставания практически навсегда, перед отходом обмен торопливо адресами - кто из туристов с этим не знаком...?
Наутро мы подзадержались с выходом. Пока отстающие "уминали" рюкзаки, решил сбегать к проруби, хлебнуть водицы.
Речка мала, лед толстый. Журчит ручеек на дне ледяной ямки. Встаешь на колени и всю руку до плеча опускаешь вниз. Наполняю кружку, поднимаю глаза, чтобы выпрямиться и вдруг вся радость от предстоящей встречи с глотком живейшей вода пропадает.
Мой нос почти упирается в край проруби, а на нем - остатки каши, которую мы сами вчера с такиквосторгом ели. Выплеснутые из котла дежурным на белом снегу они выглядят уже чем-то другим, неуместным настолько, что какая-то зловещая тоска поднимается во всем теле...! Оглядываюсь. И... ужас. Весь снег вокруг проруби оказывается залит следами помытых котлов. И остатки заварки, и макароны, и... черт знает что. Уже с неделю не было снега, и сколько же дежурных здесь делали одно и то-же.
Утренний иней как-то замаскировал картину» и вначале я пробежал и не заметил...!
А сейчас уже в первом глотке почувствовал все. Будто губами прикоснулся…
Выплеснул воду, побежал к ребятам и заорал на них... Немедленно…вычистить! Как будто только они одни все это натворили.
Порядок навели неожиданно быстро, и даже, как мне показалось, с удовольствием. И будто виноватые, не смотря друг на друга пошли дальше.
А мысли все возвращались и возвращались…
Люди, что вы делаете?
Родник! Самое святее, что всегда помнилось и бережно доносилось из детства через всю казнь у каждого человека - зачем вы его так? Тяжело ведь ему под такой корой. Ведь нельзя человеку, прикасаясь губами к родниковой воде, стоять среди грязи. То, что видел в этот момент, то и останется с тобой навеки. Добро - так и понесешь его с собой, и людям щедро раздавать будешь, сам не беднея ничуть! А горькой покажется вода - и злости сеятелем непременно станешь! И совесть будет за это мучить тебя, а не избавишься ты от горечи, и заливать будешь эту горечь злом. И злом же платить будут тебе люди, не понимая и недоумевая: откуда в нем, таком добром еще вчера, столько грязи накопилось?!
Эх люди, люди? Но почему именно Родник? Вспоминаю стоянку - вполне приличный вид - чисто, аккуратно… И общение на уровне - песни просто отличные! И хорошо с ними не раз мне бывало! И хочется еще и еще раз идти с ними хоть на край света.
Не мог от этой горечи избавиться до конца похода. Даже ослепительное сияние луны при ночном восхождении и черно-серые облака внизу, когда хочется говорить шепотом даже на ревущем ветру – даже это не растворило мутный осадок на душе.
Вот и дом. Всплеск обычной радости возвращения и через минуту-другую привычный комфорт благоустроенного жилья. Чай за уютным кухонным столом совсем другого вкуса, городской, не костровяй. И самодовольство невольное от хорошо сделанного сравнительно опасного дела.
А мысли все возвращаются туда, к проруби... Так за что не таксе мы наказали гору, за Красоту, принесенную в душах домой?
Почему-то вспомнились студенческие годы, В самый разгар печального "периода застоя". Речь лилась отовсюду исключительно со знаками восклицательными, и телеэкран звенел орденами и медалями и улыбались все снисходительно, все понимая, мол так принято, и сами мы, «Ура» кричали, было...!
А фольклор народный избрал таки форму протеста: черный юмор расцвел. И отвечал он на глупый Ура-патриотизм еще более глупьши и страпиыми строчками в стенных газетах и даже институтской многотиражке. А самая популярная рисованная юмористическая газета института непременным гвоздем каждого номера сделала унитаз. И с больным злорадством взирали мы на него и пересказывали черные стихи после очередных торжеств накануне на телеэкране. И... казалось, становились чище... Не не каждый день все-таки выходили стенгазеты» да и не все, мне кажется ото понимали. Проще и доступнее было отмываться водочкой...
Чай совсем остыл. А мысли все возвращались к ребятам. Они почти на поколение младше. Жизнь вся другая. Пускают ли они нас в свою? Может и у них есть против чего протестовать, а мы после долгого смрада, хлебнув свежего воздуха за последние годы, и не способны это заметить?
Да не чистоплюй я, поймите ребята. И могу я понять и простить неряшливость в одежде, и грубоватое слово для облегчения души и даже беспорядок в доме - в конце концов это ваше личное дело, пусть не совсем чистое. Но Родник!?!?
И чай совсем уже не лезет в горло. Взгляд лениво скользит по стандартным уютно-унылым вещам кухни: стол, газовая плита, шкафчик, полка с посудой, раковина с краном, ведро с крышкой, веник…
Стоп! А не разгадка ли ото? Родник и Помойка. Они же рядом в нашем доме! И мы привыкли! Лихорадочно вспоминаю детство, свой деревенский дом, улицу…
Нет! Невозможно представить себе мусор рядом с колодцем. И на кухне в доме стоял черный бак в самом темном углу, совершенно невидимый* А Вода - на самом видном, у окна, на солнышке. И с ковшом в руках можно было летом увидеть за окном и поле, и реку и облака… А зимой - узоры на стекле. И уже ночью, когда окно светилось черней пустотой, в неверном свете перед глазами - узор на рушнике, которым был накрыт Родник.
Родина и Родник - одного корня. А связуется ли это в нашем "жилище"?
Да, вот он рационализм и практицизм двадцатого века! Надежно, выгодно, удобно..!
Для кого и для чего?
Нормально ли, что с любой лишней вещью смело шагаем к Роднику.

12.01.88
Г.С.Чеурин
г.Свердловск