Александра Мурзич

Экспедиция на хребет Мань-Пупу-Нёр, Северный Урал
29 июля – 16 августа 2011 г.

Поездом до Ивделя, от Ивделя 160 км. на машине «Урал» до брода через реку Ауспия.
Дальше пешком до хр. Мань-Пупу-Нёр через перевал Дятлова и гору Отортен.
Длина пешего маршрута 217 км.

Состав группы: Гришин Сергей, Заборов Андрей (руководитель), Качалков Михаил, Мурзич Александра, Семаков Евгений, Фомин Евгений, Чигвинцев Павел.

Путевой дневник.

***
29 июля. Андрей, Паша, я и оба Жени приехали на вокзал с дачи Андрея, где накануне вечером и сегодня с утра решались последние организационные вопросы предстоящей экспедиции.
Приезжают Сергей и Михаил Юрьевич – группа собирается в полном составе. Идём на посадку. 16.48. Поезд тронулся. За окном – дождь. Хорошая примета.
В поезде – разговоры, шутки, смех. Мороженое на станции в Нижнем Тагиле (уже ночью). Поскольку половина команды спала, спасать продукт пришлось тем, кто бодрствовал .
После Тагила залажу обратно на свою вторую полку и засыпаю под убаюкивающий стук колёс. Подъём будет ранний.

***
Просыпаюсь от голоса Жени: «Саша, подъём». Доброе раннее утро. Поезд приходит в Ивдель в 3.53. Там нас должна ждать машина.
Вспомнить число и день недели не представляется возможным – они уже перестали существовать.
Выбираемся на перрон под непонятно откуда родившуюся шутку, что, мол, если бы двери открыли с другой стороны, то там обнаружился бы Майами-бич (а может, Майами-сити ). Но двери открыли, где открыли, и погода действительно далеко не Майами. Хотя мёрзнуть нам не пришлось – водители оказались точны, как швейцарские часы. К перрону подкатил «Урал», руками народных умельцев возведённый в ранг «Мерседеса» (огромная трёхлучевая звезда красовалась на радиаторе). В кузове стояла будка с печкой и лежанкой, на которой поместились пять человек.
Как только машина трогается, быстро убеждаемся, что самое надёжное положение здесь – горизонтальное. И даже лёжа периодически приходится держаться друг за друга и за стенки. Короче, трясло нещадно, но было весело . Никогда ещё не проводила столько часов подряд в лежачем положении (начиная с поезда).
По пути останавливались у нескольких речек, я помню только Вижай.
Последние километры (когда лежать надоело до чёртиков) я проехала на «террасе» возле заднего борта вместе с Сергеем и Женей Фоминым. Вообще-то мы крепко рисковали, потому что дорога становилась, чем дальше, тем хуже, а будка достаточно свободно ездила по кузову взад-вперёд. Тяжё-о-оленькая будка. Так что ноги мы спасали, кто где: парни встали на задний борт, держась за крышу дорожного жилища, а я пристроилась на брёвнах, забитых между всё тем же жилищем и боковым бортом машины. Несколько раз я думала, что стоит, наверное, залезть обратно в будку, но бьющий в лицо ветер вперемежку с адреналином – коварная штука.

Ауспия.
Приехали на Ауспию. Пообедали. Разобрали продукты, часть оставили в схроне, остальные посчитали, разложили на завтраки-обеды-ужины-прочее, разделили по рюкзакам. Разобрали и снаряжение. Палатка у нас одна – «вагон» и два тента: старый и новый, шестиметровый. Очень плотный и тяжёлый.
Упаковали рюки, сфотографировались на старте и пошли вдоль реки по рыбацкой тропе.
На семинаре первого ранга я как-то спросила Геннадия Семёновича, можно ли назвать таганайский лес тайгой. Он ответил – да. Теперь я поняла – нет! Вот здесь – тайга. Поваленные деревья, лишайник свешивается с еловых ветвей, воздух наполнен неповторимым смолисто-хвойным ароматом. Леса под Екатеринбургом пахнут совершенно по-другому.
Идти по буеракам было не очень-то удобно. Я вспоминала сплав 2009 года, как мучилась с веслом первые несколько километров по Мартьяновской дуге, и как оно потом день ото дня становилось легче. Глядишь, и рюкзак назавтра полегчает, и дорога ровнее покажется .

***
На следующий день рюкзак, кажется, в самом деле немного полегчал; дорога, впрочем, ровнее не стала. Да и не станет. Идём так же вдоль Ауспии. На привалах нас атакуют комары. Конечно – мы ещё свеженькие .
Под ногами то и дело болота или огромные лужи. Выясняю, что когда просто идёшь за тем, кто впереди, очень удобно сочинять стихи – всё равно голова больше ничем не занята.
Целый день с переменным успехом капал и моросил дождик, а под вечер он разгулялся не на шутку. Мы дошли до знаменитой «стоянки с ложкой» (а также с вилкой, ножом и штопором ). Кинули рюкзаки под деревья – всё посуше. Кто-то скомандовал: «Всем искать растопку». Понимая, что ничего более полезного сейчас не сделаю, именно этим я и занялась. Мне посчастливилось найти берёзу, которая то ли обгорела, то ли с неё кору как-то очень грубо сдирали – в общем, половина её ствола была покрыта жёсткой тёмной коростой. Эта короста местами уже отваливалась, под ней нарастала новая береста. А самое главное – она была сухая! Набрав полный карман, я вернулась в будущий лагерь. Кто-то ставил палатку, кто-то пилил/рубил в лесу дрова. Паша и Сергей разводили костёр, закрывая собой «новорожденного» от дождя. Моя берёзовая короста тоже сгодилась в дело.
Было холодно и мокро, и зубы уже откровенно стучали. Но потом натянули тент, благодарный костёр весело затрещал, одежда просохла, в котлах закипела вода… Жизнь наладилась!
После ужина и передачи дежурства – отбой. В отличие от обычного экспедиционного порядка, Андрей установил дежурство с утра. Мы полюбопытствовали, но спорить не стали – какая, в сущности, разница? Новичков нет, так что завтрак никто не испортит (как, впрочем, и обед, и ужин ).

***
Солнечное утро. Жизнь прекрасна.
Мимо нашей стоянки прошли ещё двое туристов, отец с сыном. Оказывается, тоже идут на Мань-Пупу-Нёр. Желаем друг другу удачи. (В этот день мы встречались с ними ещё несколько раз.)
После фотосессии с ложкой и прочими столовыми приборами идём вверх и с нетерпением ждём, когда же исчезнут комары.
По мере того, как мы поднимаемся выше, деревья становятся ниже. Появляются знакомые по Алтаю карликовые ива и берёза. А вот и первый перевал.

Перевал Дятлова.
Я так давно хотела сюда попасть. Гора Мертвецов – Холатчахль, тайна гибели девяти туристов, загадки, версии, легенды… На деле всё оказалось как-то очень просто. Памятные доски на скале-останце; склон, где стояла палатка дятловцев, – такой жизнерадостно-зелёный; чуть прикрытый облаками Отортен, куда лыжники так и не дошли… И всё. Никаких этаких ощущений, никакого чувства прикосновения к тайному – ни-че-го. Только солнце и ветер, и распахнувшаяся перед нами горная страна.
Под скалой Паша нашёл железную коробку, в которой лежали бинт, зелёнка, ещё какая-то мелочь и несколько ручек и блокнотов, где проходившие группы оставляли свои записи. Мы тоже «вписали себя в историю»: число, состав группы, направление; особо отметили, что идём пешком, потому что многие предшественники писали, что едут на машинах. В конце пожелали всем доброго пути.
Вот и всё, пора в путь – поход ещё только начинается. Честно говоря, перевал Дятлова меня немного разочаровал. Всё-таки я ожидала чего-то… такого… щекочущего нервы.

ГлавУрал.
Идём по направлению к Главному Уральскому Хребту. Гляжу по сторонам и вспоминаю Алтай. Мох, курумники, карликовая берёза, облака, моментально меняющие пейзаж вокруг. «Лучше гор могут быть только горы…» Красотища!
Группа растянулась по склону, кто выше, кто ниже; в результате водопад и снежник рядом с ним некоторые, наверное, вообще не увидели .
Для обеда-перекуса мы остановились на чернично-голубичной полянке. Неподалёку нашлась морошка. Первый раз я прочитала в какой-то книжке про эту ягоду, когда мне было не больше пяти лет, и с тех пор мечтала её увидеть и попробовать. Мечты сбываются! Жаль, что спелых ягод было ещё мало. Рано.
А мох – мягкий-мягкий, тёплый-тёплый! На нём так здорово было валяться и кувыркаться!
Во время обеда обсуждаем дальнейший маршрут: либо на Хребет, скрытый облаком (если облако неплотное или быстро рассеется, то идти будет легче и быстрее), либо спускаться к Лозьве (теряем время, зато всегда рядом дрова и вода). Поскольку никогда не была в такой ситуации и не знаю всех возможных последствий, то на обсуждении «пропускаю ход» и предоставляю решать более опытным.
В конце концов, решено всё-таки идти на ГУХ.
Сначала всё было весело и замечательно. Мы шли в буквальном смысле по дороге – легко и быстро. Когда поднялись на самый верх, дорога стала периодически теряться в курумниках, но и это не особенно мешало. И даже когда налетело облако, и пошёл дождик, всё равно было хорошо. Это потрясающе – сидеть на привале и смотреть, как мимо тебя над самой землёй проносится белым воздушным шлейфом облако! А потом над склоном появилась радуга.
Но чем дальше, тем сильнее чувствовалась усталость. Даже особо прыткие перестали вырываться вперёд . И всё больше портилась погода. Решено было сваливаться с Хребта и вставать там, где есть вода и дрова.
Этот спуск я запомню надолго. Мокрый курумник – везде, смотришь вокруг, а границ ему нет. (Они, разумеется, есть, но где-то о-очень далеко.) От парней я отставала, поэтому иногда вокруг меня кроме серо-зелёных обломков скал не было не только ничего, но и никого. (Это, конечно, тоже преувеличение, вся группа находилась в пределах видимости; но ощущение было именно такое – никого!) Было страшно. Уставшие за день ноги, скользкие сапоги, рюкзак, дождь, ветер… Один раз я чуть не навернулась и, восстанавливая равновесие, шагов пять проскакала по камням, как горная козочка. Коленки потом долго дрожали.
Во время коротких привалов я смотрела на ребят, на их усталые лица и тяжёлые рюкзаки… короче, не сладко было всем.
Я вчера что-то говорила про холод? Боже, какая наивность!
Мы встали где-то на склоне, так и не спустившись до границы леса. Здесь по-прежнему шёл дождь и дул ветер. Горный ветер, мгновенно задувающий спички. Костёр разводили в ложбинке между камней, обступив его со всех сторон, чтобы закрыть от ветра. Натянуть над ним тент было невозможно. Даже толком погреться у огня не получалось: его пришлось обложить камнями, соорудив настоящий очаг, иначе нельзя было бы вскипятить воду.
Было очень холодно. Руки и ноги заледенели, пальцы не сгибались и почти ничего не чувствовали. Описать внутреннее состояние вовсе сложно. Сознание очень близко к тому, чтобы впасть либо в ступор, либо в панику, но есть чёткое понимание – нельзя! Это недееспособно и бессмысленно, и вообще – это не мой вариант! А значит – надо что-то делать: помогать ставить палатку, собирать камни для очага, готовить ужин… Я была дежурной. Спасибо ребятам, которые мне помогали и с костром, и с готовкой. А больше всего помогали просто тем, что стояли рядом, и я была не одна…
На ужин мы сварили какой-то странный суп, с гречкой и колбасой. Но ингредиенты были не важны, главное – он горячий.
Поверите? – за весь вечер я ни разу не пожалела о том, что пошла в поход!

***
С трудом заставили себя и друг друга вылезти из палатки. И как только Михаил Юрьевич спал под тентом!
После символического завтрака-перекуса мы убрались со склона вниз к Лозьве и встали на днёвку. Сушиться и греться.

Отортен.
Накануне решили немного изменить схему подъёма. Теперь вставать в семь утра будут все, а не только дежурные, и, пока, готовится завтрак, все остальные занимаются сворачиванием лагеря.
Утром решение было с успехом опробовано. В качестве «последнего звонка будильника» (как и договаривались) Андрей стащил с палатки тент. То, с каким удовольствием он это делал, ощущалось даже изнутри палатки .
Мы пошли вверх по Лозьве к Отортену, намереваясь подняться на него. Но погода была для этого не самая лучшая, и мы прошли по седловине между Отортеном и горой Моттевчахль. Издали видели ещё один «чахль» – Яныгхачечахль. (Когда Андрей пулемётной очередью выдавал это название, его неизменно спрашивали, долго ли он его учил .) Эта гора – самая северная точка Свердловской области, там сходятся границы Свердловской области, ХМАО и Коми-Пермяцкого автономного округа. Интересно было бы там побывать!
Отсюда, с восточного склона Отортена, мы в первый раз увидели каменных идолов на Мань-Пупу-Нёр! Очень-очень далеко. Их едва можно было различить – не больше точки на горизонте. Но нашего командира это чрезвычайно воодушевило – цель видна! Остальные тоже радовались, кто-то бурно, кто-то не очень. Мне было пока всё равно. И без еле заметных «пупов» впечатлений хватает.
Там же на склоне мы видели оленей. Их было трое, и они тоже бежали слишком далеко, чтобы как следует разглядеть и тем более заснять. Но всё равно все обрадовались, пожалуй, больше, чем «пупам».
На одном из привалов нам опять попалась ягодная полянка. Вернее, как сказать, «попалась» – она расстилалась сплошным ковром! Где упал, там и пасёшься . Северный Урал – край непуганых ягод!

Лирические отступления.
***
Дни такие длинные и такие разные, что если бы не дневник, то счёт им давно бы потерялся. Кажется, их прошло уже так много. А впереди ещё больше!
Мы идём то по горам, то по лесу. По сказочному лесу, как на картинах Шишкина! Высокие остроконечные ели, буреломы, таёжная речка… И всё дышит какой-то дремучестью, чистотой…
Боковым зрением вижу: кто-то высунулся из травы, наблюдает. Поворачиваю голову – а это коряга, невероятно похожая на мордочку любопытного медвежонка .
Паша и Михаил Юрьевич собирали грибы (Паша этим занимался с самого первого дня, и грибы у нас просто не переводились!), временами попадались настоящие великаны! Кусты красной смородины увешаны ягодами – рвёшь их целой горстью прямо на ходу. Ки-исло! Вку-усно! А ещё – черника, черника, черника…. И голубика в горах, и шикша, и ещё какая-то красная ягода, названия которой никто не знал.

***
Даже в дождливую погоду (а в чём-то – благодаря ей) тайга вокруг была очень красива. Поворот реки, по берегу лес тёмно-зелёный, чуть дальше – синевато-серый, подёрнутый пеленой дождя, и ещё дальше – серо-белёсые очертания хребта, тонущего в тумане-облаке…
Если дождь прекращался, а солнце не выглядывало, оставалась тяжёлая пасмурность. Не занудно-серая, а свинцовая, таящая скрытую мощь и свободу. Как человек меняется, надевая разную одежду, так и природа меняется в разное время года, время суток и при разной погоде. Человек может одеваться в разном стиле, но всегда есть какая-то определённая одежда, надевая которую он – настоящий, которая отвечает его внутреннему миру. При солнце северная тайга великолепна, но сейчас она – настоящая. Потемневший лес, низкие сизые тучи, в любую минуту грозящие дождём, ветер в вершинах елей и кедров, холодные реки – вот она, душа таёжного Севера, суровая и прекрасная. Если увидеть её, почувствовать, полюбить – то не разлюбишь вовек!
А когда однажды после долгого дождя из-за туч всё же показался лучик солнца, мокрый лес засверкал серебром! Листья на деревьях и кустах, хвоя, трава – всё стало серебряным, каким-то звонким, радостным! Было сказочно красиво!

***
В горах я всю дорогу восхищалась нежными сиреневыми колокольчиками. Растут между камней, на склонах – такие тонкие, хрупкие, их ветра треплют нещадно… А они растут…

***
Настолько привыкаешь к безлюдности, к тому, что кроме нашей группы здесь никого нет… Во всяком случае, не должно быть (как кажется).
Сегодня мы встретили группу из трёх человек: двух женщин и мужчины. Встреча была очень неожиданной. «Кругом тайга, одна тайга», и вдруг – люди! В первый момент ощущение возникло… как бы описать-то? В древние времена вокруг какой-нибудь маленькой деревни, затерянной в лесах, на сотни вёрст можно было не встретить ни одного человека. И любого пришлого со стороны люди сперва принимали недоверчиво – вдруг это и не человек вовсе, а злой дух. Так вот – наверное, теперь я понимаю чувства наших предков! Нет, конечно, злыми духами я туристов не посчитала , но ощущение некой их нереальности и невозможности в первое мгновение промелькнуло. Просто – «чур, меня!».

Когда есть возможность поднять голову и оглядеться, любуюсь дикой красотой природы вокруг. Вспоминаю книгу Алексея Иванова «Сердце Пармы» и представляю, как когда-то давно по этим лесам ходили охотники-вогулы с тугими луками, выслеживали осторожного зверя; как они ловили рыбу в здешних реках; как отважные воины мчались по лесным дорогам на своих боевых лосях…

Мань-Пупу-Нёр.
Сегодня отправляемся на Мань-Пупу-Нёр! Поутру мы дружно поприветствовали выглянувшее солнышко и попросили его подарить нам тёплый день.
Пройдя по лесу с его буреломами и завалами, поднимаемся на гору, кидаем рюкзаки под ёлкой, переодеваемся в кроссовки и – вперёд! Через несколько десятков метров в голубоватой дымке на горизонте показались каменные идолы Мань-Пупу-Нёра! Уже совсем близко, рукой подать! Мы дошли!!! Радость, воодушевление, восторг – и от достигнутой цели, и от необыкновенной красоты пейзажей! Вокруг на триста шестьдесят градусов – только горы, буро-зелёные вблизи, дальше – синие, а совсем вдали – голубые; они сливаются с небом, по которому плывут облака – очень низко, ещё чуть-чуть и заденут вершины гор… Дух захватывает от этой безбрежности, чистоты, величия!..

До плато с каменными великанами ведёт самая настоящая тропинка, ровная и утоптанная. Иду и чувствую, что ноги просто ликуют .
Внезапно впереди появляется небольшой деревянный домик. Первое ощущение – как от вчерашней встречи с туристами. Потом – лёгкое разочарование: осколок цивилизации торчит среди природного дикого великолепия, как заноза, и впечатление немного портит. Затем вспоминаю фотографии из Интернета – это егерский кордон. Заповедник всё-таки. Не знаю, почему, но ребятам, которые вслух гадали, чем бы данное строение могло быть, я ничего о кордоне не сказала.
Соблюдая законы вежества, мы постучали и спросили, дома ли хозяева. Хозяева оказались дома . Один из егерей (собственно, они не егеря, они как-то по-другому называются, но я не помню, как.) по имени Сергей принял нас весьма радушно, напоил чаем, угостил конфетами, попутно выясняя, имеются ли у группы пропуска на территорию заповедника. Побеседовав с ним, мы отправились на плато.
Дальше – слов не было, одни междометия! Бескрайнее небо, облака – и огромные изваяния, великаны, давным-давно пришедшие сюда из-за гор, да так и оставшиеся здесь навеки… вокруг них плавными сине-зелёными волнами вершин и распадков расстилается Северный Урал, и далеко на юге виден гордо возвышающийся Койп…
Койп – единственная остроконечная вершина в обозримом пространстве, он царит над прочими округлыми вершинами и виден почти отовсюду. Когда мы смотрели на свою едва различимую вдали цель с Отортена, Койп ещё был впереди. Сейчас он позади. Это сколько же мы отшагали!!

Любоваться скалами в компании Женьки Фомина и Серёги – сплошная нервотрёпка!  Ведь на каждый же камень надо залезть, желательно повыше! А скалы там – ну-у, не так чтобы очень безопасные. Впрочем, я и сама по ним полазила .
Когда мы повернули обратно к кордону, возникло чувство недостаточности. Час для такого места – крайне мало. Здесь нужно подольше, в тишине, в одиночестве… Пожить бы тут рядышком хоть пару дней. У егерей смена целых двадцать. Я понимаю, что у них – работа, и когда приходится ловить злостных нарушителей, это всё далеко не столь романтично, а может, и не безопасно, но всё равно – двадцать дней в такой красоте… Эх! Я шла медленно, то и дело оборачиваясь, чтобы ещё раз увидеть, почувствовать, запомнить – впитать в себя… что? – не знаю. Всё, что было вокруг. И постепенно в душе рождалось понимание того, что Мань-Пупу-Нёр для меня не закрыт, что я вполне могу однажды сюда вернуться…
Чуть в стороне от каменных идолов поднималась ещё одна скала, напоминающая полуразрушенный бастион. Мы долго думали, спуститься к ней или нет, но всё же не пошли – она только казалась близкой.
Когда мы вернулись в домик, егерей там было уже двое. Андрей и Паша ещё бродили по плато. Мы их дождались за чаем и разговорами о книгах, о заповеднике и просто о жизни. Пора было отправляться в обратную дорогу. Пожелав друг другу удачи в пути и на службе, мы расстались с бдительными сторожами диких красот.
На обратном пути мы увидели зайчишку. Он притаился на курумнике, видимо, полагая, что там его не заметят, дал время себя сфотографировать, а потом задал стрекача.
Спускаемся с плато, с некоторым трудом и помощью GPS отыскиваем ёлочку, возле которой оставили вещи. («Что бы мы делали без GPS?» – «Лучше бы запоминали место !») Объедаемся черникой . И возвращаемся на свою прежнюю стоянку.
Нам подарили целый длинный тёплый солнечный день! Спасибо, солнышко! Спасибо, вогульские духи, за то, что пустили нас на свою заповедную землю!

ГлавУрал.
Когда шли по Хребту, увидели оленя. Северного красавца с огромными ветвистыми рогами! Он щипал ягель и долго не обращал на нас внимания – ветер дул сбоку, и олень не чуял гостей. Но вот он что-то заподозрил, поднял голову, долго смотрел в нашу сторону, потом сорвался с места и убежал на другой склон. Нас встретил Хозяин! – мелькнула мысль. Хозяин тундры… Правда, скорее не встретил, а проводил, но оказанная нам честь от этого не меньше (если не больше!).
Почему-то в этот день (13-ый по счёту) я шла очень трудно. Ноги были тяжёлыми и двигаться не шибко желали.
На ночь мы остановились на склоне, среди карликовой берёзы и можжевельника. Место было хорошим, только вода далеко и мошки много. Вокруг нашей стоянки расстилались неизменные черничные пастбища, но «мирно пастись» на них в своё удовольствие мошка не позволяла. Однако на компот ягод мы всё же набрали. Занимались этим сразу трое, так что ягод вышло много, и компот получился густой-густой.
К ночи мошка отправилась спать, и можно было уже спокойно стоять в паре десятков метров от лагеря и любоваться поднявшейся над хребтом круглой жёлтой луной…

***
«Внизу не встретишь, как и тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес!» То, что мы увидели утром, не передать ни словами, ни фотографиями! Этюд в молочных тонах.
Небо, действительно какого-то молочного цвета с лёгким голубоватым оттенком, постепенно заливается с востока нежным розоватым золотом. На его фоне – синие, подёрнутые дымкой горы, плавные, округлые, и только вездесущий Койп – острым конусом. И среди этих гор извивается белая река тумана, покрывающего плотным одеялом реку настоящую. Сказочно!.. Волшебно!.. Завораживающе!..

Утром дежурный положил сахар в оставшийся с вечера (настоявшийся!) черничный компот. Компот от этого стали просто божественным! Но поскольку сахара было мало, и его порции строго отмерялись, то в утреннюю кашу он не попал. После чего до конца похода бытовала ещё одна наполовину шутка: сахар – в кашу!
Кстати сказать, институт дежурства как таковой к этому времени благополучно скончался. Дровами парни занимались все вместе (как всегда; и я иногда по мере сил участвовала ), костёр – кто взялся разводить, тому и спички в руки. Так же и с готовкой: кто взялся за половник – тот и повар. Так что зачастую завтрак готовил один, обед – другой, ужин – третий, и ни завтрак, ни обед, ни ужин от этого ни разу не пострадали.

Отортен и озеро Лунтхусаптур.
В этот день мы вышли к Отортену. Под ним – озеро, которое тоже входило в список достопримечательностей, намеченных к осмотру. Сначала мы любовались им сверху с высоты около двухсот метров. Когда я подходила к обрыву, все уже скинули рюкзаки. Михаил Юрьевич и Женя Семаков направились ко мне: «Саша, стой! Закрой глаза». Я закрыла, они взяли меня за руки и подвели к самому обрыву: «Открывай!». Что ж, вид, в самом деле, был красивый . В буровато-зелёной чаше лежит голубое озеро, сверху немного похожее на отпечаток чьей-то гигантской ноги.
Длинное и заковыристое слово Лунтхусаптур, я сперва даже услышала неправильно. Впрочем, понятие правильно-неправильно весьма относительно во всём, что касается мансийских названий в русской транскрипции. «Отортен» вот тоже – то ли через «о», то ли через «ы»…
Налюбовавшись озером, мы отправились на вершину горы с названием «не ходи туда» (так переводится слово «Отортен»)! Когда я забиралась по курумнику, ветер дул сзади, подсказывал направление и подталкивал в спину. Вообще, ветер был одним из самых ярких и замечательных впечатлений с этого восхождения. Мы стояли на скале, смотрели вокруг, фотографировались, смеялись, а ветер дул с такой силой, что приходилось громко говорить, чтобы услышать друг друга. Он свистел в ушах, трепал куртки и футболки, грозился скинуть со скалы – впрочем, только грозился . Он был вольным и неистовым, этот горный ветер – обожаю такие ветра! В небе ярко светило солнце, заставляя щуриться и улыбаться. Нам подарили ещё один прекрасный день! И на Отортен, как на Мань-Пупу-Нёр, нас тоже впустили! 
Отортен – самая высокая вершина из окрестных. Интересно, что считается границей этих окрестностей?

После восхождения вверх полезно бывает опуститься вниз . В данном случае – к озеру.
Некоторое время я размышляла, идти или нет. С одной стороны – хочется. С другой – ноги ну совершенно не двигаются! (Уже второй день, ёлки-палки!) Отказать себе в подъёме на Отортен я не могла, а озеро… В конце концов, решила, что останусь наверху. Всё-таки двести метров – вниз-то ладно, так ведь потом ещё вверх. Останусь, отдохну, так будет лучше и для меня, и для группы – и без того сзади плетусь.
Михаил Юрьевич тоже не пошёл к озеру.
Некоторое время я любовалась облаками. Потом завалилась на ближайший рюкзак, закрыла глаза и – всё! Меня раскатало ровным слоем по земле и рюкзаку. Не хотелось шевелиться, не хотелось разговаривать, открывать глаза – ничего не хотелось. Просто лежать. Долго.
Правда, к тому времени, когда вернулись ребята, солнышко спряталось, и лежать долго стало неуютно. Парни рассказали про ледник, под которым течёт вода. И про морошку на берегу.

ГлавУрал.
Мы пошли дальше. Я тащилась где-то в хвосте, далеко позади группы. Хотела быстрее, а не получалось. Ну никак! И усталости-то как таковой нет… или она какая-то иная? Просто ноги – тяжёлые и будто чужие, и всё состояние какое-то придавленное… и почему-то грустно…
Потом я поравнялась с Женей Семаковым, мы пошли вместе, разговаривая по дороге. Идти стало веселее, но скорости это не добавило. Когда мы догнали группу на очередном привале, Андрей, по-доброму усмехнувшись нашей «светской беседе», строго добавил: «Постарайтесь не отставать». «Хорошо», – ответил за двоих Женя. Я промолчала. И так стараюсь, да не особо выходит.
Наверное, вид у меня был совсем несчастный. Оглядев команду перед выходом, Андрей сказал, что «Сашу совсем загоняли», и предложил разгрузить мой рюкзак. Он забрал у меня спальник и пакет с конфетами, Михаил Юрьевич – свёрнутую «пенку», Серёга – сапоги… Было ужасно стыдно! Ведь кроме тех самых конфет, у меня и общака-то никакого не было… Простите меня, ребята, и спасибо вам!

На ночь снова встали на склоне. Ручеёк бежал совсем рядом, а вот с дровами здесь дело обстояло хуже – на приготовление завтрака их вполне могло не хватить. Решили, что утром обойдёмся чаем – не впервой.
Пока готовили ужин, налетела гроза. Мы видели, как тёмные тучи надвигались из-за хребта, волоча под собою косые росчерки дождевых струй. Издалека доносились раскаты грома. Несколько раз блеснули яркие белые зигзаги молний. Главный фронт прошёл севернее, нас лишь слегка зацепило крылом. Дождь ещё не совсем закончился, когда на небе появилась радуга. Потом вторая. Затем они исчезли. А после этого маленький кусочек, краешек радуги возник над соседним склоном, над самым лесом, словно на вершинах елей полыхал волшебный красно-оранжевый костёр! Потом он отделился от леса и начал постепенно подниматься вверх, так и оставаясь маленьким. Было красиво и очень необычно! По обыкновению часть команды во время дождя просидела в палатке. Жалко, что они этого не увидели.

***
Как и договаривались, в связи с нехваткой дров на завтрак был стандартный перекус и… нет, не чай! – какао!  Из личных запасов Сергея и Михаила Юрьевича.
Настроение отличное! Чему ещё больше поспособствовал небольшой самодеятельный концерт из пары-тройки песен, который мы устроили с Андреем и Женей Семаковым .
Я собрала обратно все свои вещи и водворила их назад в рюкзак. Сергей спросил, отдам я ему снова сапоги или нет, но я ответила, что уже всё уложила, и что всё в порядке. Собственно, я бы в любом случае ничего не отдала – по крайней мере, с утра. Но и необходимости в разгрузке действительно не было – от вчерашней пришибленности не осталось и следа. Я чувствовала себя самым настоящим «энерджайзером» и готова была повторить хоть весь поход с начала .

Мы бодро топали по хребту под ярким солнцем и почти безоблачным высоким голубым небом. Навстречу нам попались двое ребят на квадроцикле. То ли потому что шли «на выход» и уже сегодня собирались пройти «стоянку с ложкой», то ли просто сами по себе места более «нахоженные», но от этих туристов чураться уже не хотелось.
Мы остановились, пообщались, Михаил Юрьевич попросил разрешения сфотографироваться верхом на их технике, в чём ему, разумеется, не отказали. Парни подивились нашему, по их мнению, «не походному» обмундированию: джинсы – тяжёлые, кроссовки – «как они до сих пор живы?!». На вопрос, есть ли у меня настоящие горные ботинки, я просто молча кивнула. Скажи им, что в рюкзаке только резиновые сапоги – так ведь совсем не поймут .
Узнав, откуда мы идём, ребята посоветовали нам побывать ещё в одном интересном месте. В их произношении я услышала название как «мани-тумп». Потом в Интернете нашла место, которое называется Манья-тумп. Может, это оно?
Расстались мы по-дружески, наша команда зашагала на юг к перевалу Дятлова (точнее, на юго-восток, если по карте смотреть), а они, взревев мотором, покатили на север.

Возле водопада уже не было снежников. Всё-таки лето победило, пусть на самом излёте. Мы хотели остановиться неподалёку от него на привал, но тут наверху показалась ещё одна группа. Шесть квадроциклов, толпа народа, все «упакованы» донельзя, в шлемах, в каких-то, похоже, специальных костюмах (не специально-походных, а специально-мотоциклетных, по крайней мере, мне так издали показалось). Эта ревущая железная гусеница смотрелась дико, варварски… ненормально! Это резало глаза и уши! Просто эпизод «Звёздных войн»! Скрытая угроза… Воистину!
Мы быстренько смотались, встречаться и разговаривать с ними не было ни малейшего желания. Даже те двое утром и то выглядели как-то… более адекватно.
Андрей (он прошёл всех ближе к ним) сказал, что от людей там шума больше, чем от квадров. Вообще, ребят впору пожалеть: ни оленей, ни зайцев им не видать, как собственных ушей.

Перевал Дятлова.
Вот и опять перевал Дятлова…
Мы заглядываем в схрон (возвращаем туда позаимствованную соль), достаём блокнот с записями – ого! да после нас здесь ещё групп двенадцать побывало! Чуть ли не каждый день! Когда смотришь «туда» от нас, из Екатеринбурга, кажется, что перевал Дятлова, Отортен – это так далеко, так дремуче-безлюдно. А здесь… проходной двор просто!
Раньше, когда я слушала и читала про дятловцев, мне всегда хотелось верить в какие-нибудь таинственно-мистические версии их гибели, начиная от снежного человека и заканчивая НЛО. Теперь я приняла для себя версию техногенную: испытания, ракета, взрыв, возможно, последующая зачистка… Но! То, что произошло это именно здесь у Холатчахля, то, что лыжников осталось девять – это мне кажется всё-таки не случайным. Вся тайна и мистика – в этом, а не в непосредственных причинах их гибели. Я не специалист, ничего не берусь утверждать, просто в это я верю теперь, после того, как своими глазами увидела знаменитый перевал.
А ещё я думала о том, что, когда поднимаешься в горы тропой вдоль Ауспии, перевал Дятлова – это лишь ворота, за которыми столько чудес… И скала с памятными досками стоит, как привратник. Остановись, путник, посмотри, почитай, задумайся – бывает и так… Горы прекрасны, но шутить не любят.
В блокноте мы нашли «свою» страничку и приписали, что группа благополучно возвращается назад.

Ауспия.
Идём по тропе до «ложки» и дальше. Совершенно не верится, что по этой же тропе мы шли в самом начале пути! Я-то её запомнила, как нечто почти непроходимое! А сейчас – ну, подумаешь, грязь, корни и кое-где брёвна поперёк дороги, всё равно это – тропа! Даже не тропинка, а попросту тракт накатанный! Точнее, нахоженный. М-да-а-а…
По пути группа разбилась на три отдельных отряда, этакие «голова», «туловище» и «хвост». Порой составные части этой «змеи» довольно далеко отрывались друг от друга. Я попадала то в «хвост», то в «туловище». Один раз «хвост» оторвался прямо передо мной, остальная «змея» шустро уползла далеко вперёд, и я оказалась направляющей. Как мгновенно всё меняется! Восприятие пространства, мысли, чувства, состояние – всё! Даже на тропе, где не потеряешься.
На одном из мест стоянок разбила лагерь небольшая компания с собакой. Я тогда шла в «туловище» вместе с Андреем. Сначала мы услышали впереди звонкий лай. Потом всё стихло. Потом снова раздался лай, уже совсем рядом, и за ближайшим поворотом мы увидели лагерь. Симпатичная псина предупреждала хозяев о чужаках. Наш «хвост» к тому времени отстал довольно далеко. Вот сейчас и узнаем, где он . Минут через пять-десять мы с Андреем услышали позади лай – всё в порядке, «хвост» на месте .

Хотели дойти до кедра у переправы через Ауспию, где в самый первый день делали привал. Но время было уже позднее, все устали, торопиться некуда – всё равно завтра выйдем на точку, и мы встали на ночёвку на первой приглянувшейся полянке. С черникой .
Беседуя у костра, решили, что нужно старательно колдовать, чтобы завтра придти к броду, и там бы стоял «Урал», который бы нас забрал. Но колдовство колдовством, а просидеть денёк на месте, поджидая машину, нужно быть готовыми. Мы были готовы. Я даже была почему-то почти уверена, что нас ждёт ещё одна ночёвка у брода. Тем не менее, вечер действительно ощущался последним. Последним вот таким, в тишине леса, тесным кругом у костра. Всё уже позади. Только вчера мы любовались радугой над горами, а сейчас нас обступают ели и пихты. И почти не верится, что горы меньше чем в дне пути отсюда. И почти не верится, что мы идём назад… Вот сейчас развернуться (хотя бы в мыслях) и – по тропе до «ложки», а потом – вверх, к перевалу Дятлова, и дальше – до Отортена… и ещё дальше – по всему маршруту. Мыслям ведь нет преград, они летают быстрее птиц. Вот так пролететь, ещё раз увидеть – хотя бы внутренним взором – это море из синих вершин, эти сказочные места, где мы провели такие чудесные дни!
Когда совсем стемнело, и мы уже укладывались в палатку, среди еловых ветвей показалась луна. Уже не полная, начавшая убывать. Я смотрела на неё и думала: вот эта же самая луна сейчас освещает склоны Отортена. Если, конечно, там нет облаков… Эта же луна плывёт над журчащей Лозьвой. Если, конечно, там нет дождя…
Да, хорошо, я согласна – пусть этот вечер будет последним. Даже если завтра нам придётся ночевать у брода, там всё будет не так – больше суеты, больше забот, мысли о другом. Там всё будет не так… Последний вечер похода сегодня. Сегодня мы закроем двери в тот особенный мир, в котором проходят все походы, где бы они ни совершались географически.
А в последний вечер так здорово вслух перебирать всё, что было! Чем и занимались некоторое время в палатке.

***
Утро. Подъём. Завтрак (сахар – в кашу! ). В путь.
Когда мы уже вышли из леса и топали по дороге, нам встретилась группа подростков с руководителем. Они тоже шли на Мань-Пупу-Нёр. В команде было много девушек, на рюкзаке одной из них я заметила притороченного сверху игрушечного мишку. Я не шибко присматривалась, может, он был вполне функциональным, ну там – сумочка какая-нибудь . Но всё равно – бедный мишка!

Возле брода через Ауспию было многолюдно. Трое москвичей, одинокий путешественник Владимир, группа из Новоуральска – человек двенадцать-пятнадцать, которых должны были забрать то ли на следующий день, то ли поздно вечером; и водитель «Урала» (да! «Урал» там всё-таки стоял!), поджидающий неких рыбаков. Разумеется, всё это мы узнали уже в процессе, расспрашивая насчёт ближайших рейсов до Ивделя. Выяснениями занимались большей частью Андрей и Михаил Юрьевич. Водитель стоявшего «Урала» ничего сам решать не мог. Судя по тому, что на нём была милицейская рубашка, рыбаки, которых он ждал – его начальство. К тому же кузов его машины был наполовину чем-то занят, и мы вроде как могли там не поместиться. Однако по имеющимся данным на следующее утро должна была придти ещё одна машина с Ауспии. Пустая. Это всё, что я помню из разговоров про транспорт.
Мы принялись обживаться. Достали схрон. Водитель и москвичи оставили в наше распоряжение костёр, сами куда-то разошлись. Костёр мы использовали по назначению – приготовили обед. За обедом познакомились поближе с тем самым одиноким путешественником Володей. Парни забросали его вопросами, как он так ходит один, как ночует, чем питается, как ориентируется и так далее. Он спокойно и обстоятельно отвечал на все вопросы, добавлял что-то от себя, рассказал, как однажды встретился с медведем. Но больше всего они нашли друг друга с Михаилом Юрьевичем.

Собственно, так и прошёл день. Мы успели не только пообедать, но и поужинать, и уже поставили палатку, но ждали до упора.
Вечером приехала бригада геологов на… на чём-то среднем между танком и танкеткой (хотела бы я на этом проехать!). Сразу стало очень шумно. Костёр «перешёл по наследству» к геологам, они принялись готовить ужин. Девчонки из новоуральской группы вертелись вокруг тяжёлой техники, фотографируясь на ней и около.
С реки приехал «УАЗик» – видимо, вернулось с рыбалки начальство. Москвичи и с ними Владимир сговорились не то с рыбаками, не то с геологами, что их довезут, кажется, до Полуночного. «Урал» и танк как-то дружно и одновременно снялись с места и укатили. Снова стало тихо.
Было очевидно, что мы сможем уехать только завтра на той пустой машине, которая придёт с Ауспии в восемь утра. Значит, к этому времени должна быть готовность номер один. Ну, а пока – выспаться. Определившись с двумя добровольцами на дежурство (подъём в шесть), мы принялись загружаться в палатку. И вдруг – мотор! Те, кто ещё был снаружи, замерли в ожидании (вероятно, те, кто в палатке – тоже). Из-за кустов сверкнули фары, и к реке вырулил очередной «Урал».
«Это Костя!» – радостно кричит Михаил Юрьевич. Костя – водитель, который вёз нас сюда полмесяца назад. Из палатки появляется Андрей. Недолгие переговоры. Отмашка – едем! Так быстро мы ещё никогда не сворачивались!
Правда, потом добрый час сидели в кузове, пока Костя и компания «любезничали» с новоуральскими девчонками.
В ночь собирались ехать только до посёлка Ушма, где нас пообещали определить на постой в один из домов, а утром – до Ивделя. Вообще, как Костина бригада оказалась здесь, не понимал никто, включая самого Костю. Я слышала что-то насчёт группы, которую они должны были забрать завтра в пять вечера. Принесло же их сегодня на наше счастье!

«Урал» был не тот, на котором мы ехали сюда – без будки в кузове, и поездка до Ушмы стала отдельной сказкой. Ночь, свет фар выхватывает из темноты дорогу и ближайшие кусты, вокруг – чёрные разлапистые силуэты деревьев, а среди них по густо-синему небу между тёмных облаков плывёт луна. Красота!
Мы с Женей Семаковым стояли над самой кабиной и изо всех сил старались не орать от восторга, а то ребята в кабине думали, что у нас что-то случилось .
Потом опустился туман, и ярко очерченная луна превратилась в расплывчатое мутно-жёлтое пятно. Стало ощутимо прохладнее, но машина ехала медленно, и было терпимо.

***
Конечно, тёмное время суток наступает только по команде «отбой», а значит, для нас ещё продолжался день вчерашний, но всё же в Ушму мы приехали далеко за полночь.
Нас поселили в пустом доме, Костя сказал, что уезжаем в семь утра. Мы побросали на пол «пенки», и сами упали на них абсолютно довольные жизнью .

Подъём. В семь утра, как и было обещано, мы отправились в Ивдель.
Сначала я как послушная девочка уселась на скамейку, которая стояла в кузове. Но ехать сидя мало того, что скучно, так ещё и неудобно – с момента нашей предыдущей поездки дорога здесь лучше не стала. Ноги хотя бы служат естественными амортизаторами, так что очень скоро я встала на своё любимое место над кабиной и больше уже не садилась. Это же так здорово – стоять, держась за борт, смотреть вперёд, чувствовать скорость и бьющий в лицо ветер!.. Просто восторг! Я вспоминала, как первый раз ехала вот так стоя в кузове грузовика с папой. Мне тогда было лет десять. И вообще, в деревне мы часто ездили куда-нибудь на таком же «Урале». И дороги там… примерно на том же уровне. Вот и выходит, что такие дороги и такие машины – это частичка моего детства .
Машина ныряла с солнца в тень, и это было, как из тёплого ключа в речке попасть в холодный.
А ещё сегодня Пашин день рождения! Мы поздравили его ещё ночью, пока ехали в Ушму, а теперь в честь замечательного события зажгли бенгальские огни!

При въезде в город всем, кто стоял, пришлось-таки спрятаться за бортами – по предписаниям ПДД.
Когда мы выгрузились и распрощались с Костей и его бригадой, Андрей озадачился расписанием поездов и билетами, некоторые взялись за обследование ближайших магазинов, а кто-то просто грелся на солнышке. Были планы найти какое-нибудь кафе и там отметить Пашин день рождения, но поблизости таковых не оказалось.
Из Ивделя до Екатеринбурга поезд шёл только около часа ночи. Другой вариант – отсюда до Серова, а уже оттуда – до Екатеринбурга. Мы выбрали второй. Лучше ехать, чем сидеть на месте. До электрички оставалось часа четыре. Андрей предложил съездить в город (вокзал в Ивделе довольно далеко от «большой земли»), но туда никто ехать не захотел. Командир отправился в город один. Остальные предпочли шумной цивилизации небольшой лесок рядом с вокзалом, где разожгли огонь, приготовили обед и уже по-настоящему поздравили юбиляра, по кругу желая ему всех благ, добра и счастья! Паша приготовил восхитительную медовуху. Женя Семаков достал специально для этого момента припасённый вафельный тортик. Тортик непростой – всё-таки 217 километров проехал в рюкзаке ! Всё было очень тепло, душевно и искренне. Как всегда . Праздник удался на славу!
Перед тем как уйти в лес, в магазин всё-таки тоже зашли , поэтому вдобавок к макаронам и топлёному маслу появились кетчуп, майонез, хлеб и сыр; а ближе к завершению праздника пришёл командир с большой пиццей .
В компании с нами был и одинокий путешественник Володя, которого мы снова встретили на вокзале.

До Серова мы доехали в вагоне со смешным определением «подкидыш» (его прицепляли к составу в Ивделе) и с очень удобными сидениями. С нами в вагоне ехала и новоуральская команда, а потом мы вместе сидели на вокзале в Серове, ожидая поезда до Екатеринбурга – он уходил через час. Из обрывков разговоров я поняла, что ребята всего пять километров не дошли до Мань-Пупу-Нёра. Конечно, разные бывают ситуации, но, должно быть, обидно поворачивать назад, когда до цели всего пять километров. Мне было бы обидно. Разумеется, при отсутствии реальной необходимости уйти.

Вот и поезд. После долгих многоходовых рокировок со спальными местами разбредаемся по полкам и засыпаем под стук колёс. Скоро дом…

***
16 августа. Первые знакомые люди, которых мы увидели, вернувшись в город, были Света Коротовских с дочкой Машей – они собирались ехать в сад. Мы очень друг другу обрадовались! Получилось, что приехали не «в пустоту» – возвратившуюся экспедицию встретили друзья!

Из походов в город нужно возвращаться постепенно, поэтому сегодняшний день решено провести на даче у Андрея .
Там была баня, огромный арбуз , отдых; ужин в кругу, разговоры, обсуждения – небольшой «разбор полётов». Вечером в гости приехал Боря. Начались рассказы, фотографии на дисплеях фотоаппаратов, снова «разбор полётов»…
Разъезжались мы ближе к полуночи.
На Братину решили собраться через неделю.
Экспедиция благополучно завершена!
______________________________________________________________________________

Это был потрясающий поход! Красивые места, замечательная команда, испытания и награды за них… у нас было всё!
Воспоминаний осталось так много, гораздо больше, чем написано здесь.
После похода я почувствовала, что для меня, так сказать, увеличилась степень свободы. Если раньше, читая или слыша о каких-то интересных диких местах, я думала: «Эх, хорошо, но не для меня!» – то теперь понимаю, что могу побывать везде (ну, или почти везде ), где захочу! Я могу ходить в пешие походы, которые раньше для себя считала закрытой темой!
И чтобы забраться в ещё какой-нибудь отдалённый уголок дикой природы, мне просто нужно то же, что и любому другому (за некоторым исключением) – сплочённая команда! Ребята, как хорошо мне было с вами эти двадцать дней! Простите меня, если что-то было не так. Знаю, мне есть за что просить прощения. Я очень благодарна вам за помощь, за терпение, за понимание – за всё!

И самое главное. Я вас очень люблю!

Ссылка на фотографии:
http://vkontakte.ru/id7581492#/album32328586_141127792